Всю свою жизнь Карл чинил часы.
Начинал с обычных механизмов: шестерёнки и их взаимодействие, мелкие винтики, почти что ювелирная работа. Потом пришлось учиться новому и новое же чинить: теперь Карл брался и за электронные, но заранее говорил, что ничего не обещает. Дело новое - дело сложное.
С последними своими часами Карл провозился особенно долго: они застряли на двенадцати минутах девятого и никак не хотели ежеминутно менять цифру на следующую! Ох, да что же это. Глупенькая светловолосая девчушка, притащившая их сюда, слёзно умоляла о починке до конца дня, но Карл привычно предупредил её, что может ничего не выйти. Видимо, она с тем смирилась: заказ попал в его руки утром, а нынче на его собственных часах красовалась цифра 11. Однако. Засиделся.
Погружённый в мысли о том, что не стоило браться за подобную работу, Карл задумчиво вертел часы в руках, глядя на светящиеся цифры.
Цифры в свою очередь меланхолично поглядывали на него.
И вдруг последняя из них изменилась.

Теперь на "часах" было тринадцать минут девятого. А на настоящих часах - ровно полночь.

У Карла не было семьи. У Карла не было друзей. У Карла не было никого и ничего, кроме его работы, кроме его часов. И он не испытывал к ней особенной любви - просто чинил раз за разом то, что приносили в его мастерскую.
Карл не помнил дня недели и числа, не помнил месяца.
Теперь он выяснил, что не помнил и года.
А "часы", конечно же, были календарём.

У Карла не было никого и ничего.
Утром нового года самого Карла тоже не стало.